Некуда идти

Из всех блогов, написанных в невероятном количестве в последние недели в связи с событиями вокруг Православной Церкви в православном Рунете и не только, мне почему-то больше всего захотелось отреагировать на блог Валерии Новодворской на сайте «Эха Москвы». Не потому, что персона Валерии Ильиничны вызывает у меня какие-то иные чувства, кроме чувства снисходительной симпатии. А потому, что ее высказывания очень типичны для многих недобросердечно настроенных к Церкви людей, за тем исключением, что, в отличие от большинства из них, Новодворская называет себя «православной верующей». В своем блоге она призывает протоиерея Всеволода Чаплина не отвечать «за весь советский народ» (привет шестидесятым) и не убеждать общественность в том, что скандальная калоша причинила церковным людям боль, потому что это неправда. Я не знаю, какие чувства испытало большинство православных людей, глядя на то, как отгламуренная до какой-то уже последней степени Ксения Собчак изгалялась над Патриархом, но вот одна коллега, ничуть не шутя, призналась, что сидела и плакала, настолько ей было обидно. Что до меня, то лично я от слез была далека, но чувство было такое, будто кто-то очень глумливый плюнул тебе в лицо, и ты сидишь и обтекаешь…
 
НАЛИЧИЕ ОТСУТСТВИЯ
 
  Людям нецерковным такая переадресация ответственности может показаться странной. С какой стати – плюют в лицо Патриарху, а обтекает за него кто-то другой, кто его, быть может, в обычной жизни и в глаза-то никогда не видел? Что за клиника такая? Объясню.
  Дело в том, что для нас – тех, кто ощущает себя принадлежащими к Русской Церкви, Патриарх – это не просто начальник или «большой босс», которого хочешь не хочешь, а приходится уважать. Это в первую очередь наш Предстоятель – фигура сакральная, символизирующая единство Церкви как мистического Тела Христова. А поскольку все мы члены этого живого земного и одновременно небесного организма, то боль в одном не может не отзываться болью в другом. Это если объяснять по-церковному. Но можно объяснить и проще.
  Когда мы любим наших родителей, мы любим их чаще всего не за то, что они для нас сделали, и не за то, что они святые. Мы любим их просто по факту – за то, что они наши родители, а родителей и Отечество не выбирают. Для кого-то это, может, уже звучит как заскорузлый анахронизм, ведь сегодня выбирать можно что угодно и кого угодно, но для нас эти ценности до сих пор актуальны. И если с нашими родителями случится беда и они из людей порядочных вдруг превратятся в людей пьющих, гулящих и ругающихся матом, это причинит нам огромную боль. Но это по-прежнему будут наши родители, и мы не отречемся от них и из семьи не уйдем.
  По словам Валерии Новодворской, Церковь сейчас в таком состоянии, что скоро «мы опять дойдём до поголовного атеизма, и люди будут отказываться от причастия». «У вас одни старушки останутся в церкви. А остальные пойдут или в атеисты, или будут молиться, как и раньше, в разных общинах, чуждых абсолютно РПЦ, у баптистов, у иеговистов. Или, как я – в однокомнатной квартирке у отца Якова Кротова…», – уверяет она. Я не знаю, кто такой отец Яков Кротов и почему он вместо церковного алтаря служит в какой-то непонятной однокомнатной квартире, и, честно говоря, знать не хочу – это и без того слишком симптоматично. И не только для самого Якова Кротова, но и для ходящей к нему Валерии Новодворской, для которой диссидентство – это уже не столько образ жизни, сколько диагноз.
  Я понимаю, как можно диссидентствовать в отношении действующей власти, спорить с ней, пытаться ее изменить, но диссидентство против Церкви – это диссидентство против Христа. Нет, мы не отождествляем Христа и Патриарха, он может быть сколько угодно хорошим или плохим. И молимся мы за него на Литургии не по причине его непогрешимости, а потому, что для Церкви это очень естественно – молиться за всех людей на земле и уж тем более за Предстоятеля.
  Да, он кому-то может не нравиться. Но уйти из Церкви  – значит уйти от Христа, потому что именно здесь те «глаголы вечной жизни», о которых говорил Спасителю Петр, объясняя, почему он не хочет от Него отойти по примеру других смутившихся учеников (см. Ин. 6, 66-69). Невозможно сегодня ходить к православным, а завтра к баптистам, послезавтра – вообще Бог знает к кому и быть совершенно уверенным, что все эти вещи эквивалентны.
  В атеисты мы тоже не подадимся, да и до старости нам, слава Богу, еще далеко. Я вас, Валерия Ильинична, действительно уважаю за смелость, за сопротивление режиму и веселый нрав. Но и вправду – не надо говорить за весь советский народ. Потому что отказаться от Причастия – это духовное самоубийство. И как вы плохо относитесь к Патриарху «независимо от наличия или отсутствия у него часов», так и мы никогда не пойдем на этот шаг независимо от наличия или отсутствия у Патриарха часов, дач, свечных заводов и пароходов. Удивительно, что вы, человек православный, этого не понимаете. И пусть нас обвешают калошами, дадут впридачу пару валенок и обзовут оболваненными лузерами или еще кем похлеще, мы все равно будем в Церкви. Нам из нее некуда идти…
 
«ЗАМИССИОНЕРИТЬ» И ОБЕЗВРЕДИТЬ
 
  Однако у всего есть свои причины. Есть они и у того не самого теплого, мягко говоря, отношения к Церкви, которое демонстрируют сегодня многие либерально настроенные и очень часто совсем не глупые и не равнодушные люди. Зачастую люди уважаемые и талантливые. Я не имею в виду Ксению Собчак, о ней разговор особый. Но я не могу не уважать, к примеру, Дмитрия Быкова, который выступает с резкой критикой Церкви и чей проект «Поэт и гражданин» мне очень нравится. Не могу не уважать Евгения Миронова, Чулпан Хаматову и Юрия Шевчука, подписавшихся вместе с остальными ста тридцатью небезызвестными в России людьми под открытым письмом Патриарху с просьбой вмешаться в судьбу содержащихся под стражей уже четвертый месяц девушек из пресловутой панк-группы. И я не считаю подобное обращение дерзостью, как оценил его протоиерей Владимир Вигилянский. Никто ведь и не пытается учить Патриарха нравственности или чего-то от него требовать. Просто люди высказывают свое мнение, спокойно и уважительно. Это нормально…
  Есть и много других людей, заслуживающих уважения и одновременно Церковь критикующих. И я, признаться, очень далека от того, чтобы видеть за их «дискредитирующими выходками» известный инфернальный след или руку всемогущего Госдепа. Потому что это проще простого и уж действительно как-то совсем по-советски – видеть во всем происки Запада. И еще потому, что никто не дискредитирует нас больше, чем мы сами дискредитируем себя, когда отходим от евангельских заповедей. Так что Госдеп, может, и не дремлет, но поводы для его бодрствования даем мы сами. И не надо думать, что заигрывания с такими людьми, как Ксения Собчак, могут здесь что-то изменить. Не потому, что она такая плохая, а потому, что это не поможет. Наивно полагать, что разные приятные слова произведут на госпожу Собчак впечатление, и она, до крайности польщенная и «замиссионеренная», переметнется в церковный лагерь и примется петь «Многая лета!» Патриарху. Даже люди не с самым обостренным религиозным чутьем способны чувствовать фальшь. И когда отец Всеволод заявляет, что «любит и уважает Ксению Анатольевну» и что она «очень умный человек» и вообще скоро «предстанет перед обществом серьезнейшим человеком, наставляющим молодежь с точки зрения высших образцов морали», то ответ тут может быть только один: «Ах, любите? Тогда вот вам калоша – получите-распишитесь. Взаимно…». И хотя сама церемония «награждения» с ее глумливым юмором, смакованием на все лады мирского имени Патриарха и липовым иностранцем, оказавшимся совсем не представителем компании Breguet, была исполнена до крайности пошло и противно, трудно не увидеть в ней определенной логики…
 
НОСИТЬ ИЛИ  НЕ НОСИТЬ? ЭТО НЕ ВОПРОС!
 
  А все потому, что не стоит впадать в крайности – либо активно кого-то к себе привлекать, задабривая комплиментами, либо, если это не получается, предавать беспощадной анафеме. Думается, что ни тот, ни другой путь плодов не принесут. Но есть ведь еще царский путь – просто и прямо свидетельствовать об Истине. Не словами и официальными заявлениями, а самим образом жизни доказывая свою принадлежность Христу. Именно Христу, а не миру сему. И если людям кажется, что слишком активно Церковь ведет себя на политическом и медийном поприще и что у Патриарха слишком дорогие часы, в то время как Христос ходил в одном и том же рваном рубище, то, наверное, стоит к этим словам все же прислушаться. Это ни в коем случае не в качестве дерзкого совета, просто реплика со стороны…
  Вообще лично я не вижу ничего крамольного в наличии у Патриарха дорогих швейцарских часов. Потенциальную опасность, на мой субъективный взгляд, представляют не они, а вот эта перестраховочная позиция, когда боязнь за то, как бы чего не вышло, начинает преобладать и над самим здравым смыслом.
  Ну, подарил кто-то очень богатый Патриарху дорогой аксессуар, и что с того?! Не за двести же долларов дарить Патриарху часы! Но у кого-то по привычке возникает паника: а вдруг народ не поймет? Вдруг осудит? И понеслась… И это вместо того чтобы либо открыто и прямо носить, объясняя, что не все на свете можно продать, а деньги раздать бедным, либо не носить вообще… Есть ощущение, что вот эта церковная самоцензура способна принести Церкви больше вреда, нежели пользы.
  И еще, мне кажется, сейчас очень важно попытаться преодолеть тот раскол, который наметился, слава Богу, не в самой Церкви, а в обществе, его отношении к Церкви. Нельзя ни в коем случае озлобляться, кого-то клеймить, пугать адскими муками. Нельзя как-то особенно сильно обижаться, чтобы обида не переросла во что-то менее безобидное. И надо уже, наконец, сделать так, чтобы слово «православный» перестало ассоциироваться у людей с его ругательным аналогом «православнутый». Потому что это совершенно не тот образ, на создание которого мы имеем право.

 

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно